Застекленная веранда

Войдя в дом и громко чихнув алхимик вошел в первую же подвернувшуюся дверь, шаркая сапогами и сокрушаясь об отсутсвии коврика у входа.
"Да,Хозяева явно не любят чистоту, интересно чем тут можно заниматься в такой глуши,что даже прибраться нет времени"
любой вошедший конечно увидит его следы на полу и найдет его. Оглядев помещение Медивх не довольно поморщился, пыль висевшая в воздузе и лежащая густым слоем на всем что его окружало не вселяла радости,но чуть взгляд его упал на раскинувшийся сад. Пусть одичавший ,но манивший своей красотой,то слеза предательски скатилась по щеке...Он вспомнил свой маленький садик,где проводил свободное, где каждое деревце и кустик были с любовью посажены. Где пели утром соловьи, маленький прудик, откуда он неустанно гонял лягушек. Глубокий вздох и грустная улыбка вот и все,что осталось от его прошлой жизни.
Алхимик вздохнул и тихо опустился в скрипнувшее кресло, такое же пыльное и старое,как и все вокруг. Веки его невольно закрыли, усталость с дороги все же брала свое...

Я давал им лишь то, чего они сами хотели, боясь себе в этом признаться.
Шаги (Какие гулкие!). Мои шаги в этом темном коридоре. На моем плече сумка с девятью тысячами интриг. В ней покоятся погубленные репутации, разбитые надежды, рухнувшие мечты, оборвавшиеся вдруг жизни. Моя коллекция, хранящая на пергамете человеческой кожи самые изощренные из человеческих грехов. Самые темные глубины человеческих душ, самые отчаянные и страстные из их пороков. Только лучшее. Ничего лишнего. В ней, - все мои маски. Как они взывали ко мне? Какими именами заблуждались по поводу меня. Разрушитель, сострадающий, желающий лучшей, более возвышенной жизни. Клянусь, ни разу я не обманывал их надежд. Холодный, я с любопытством разглядывал их жаркие желания, угадывая за ними всё худшее, на что они дерзали быть способны. Пустой, я вбирал лишь то, чем они наполняли мою пустую оболочку. Совершенное зеркало, я отражал их самих в самой гротесской из феерий человеческого падения. А после, я вносил легкие изменения в угол отражения. Один-два штриха, не больше. И улыбаясь, но не чувствуя собственной улыбки, отходил чуть в сторону, наблюдая. А они - опьяненные, улыбались мне в ответ. Я делал людей счастливыми. Всех их, - счастливыми. На бесконечно краткий миг я позволял им почувствовать себя не загнанным в вольер беспомощным скотом, а истинно - людьми. К сожалению, плата за этот миг убивала их. И я уходил, осыпаемый проклятиями. Пусть.
Шаги. Моя массивная, держащая за своими брусьями черного дерева нераскрытые тайны - дверь. Уставший скрип, несколько теней, игра света сквозь каминную решетку, сонные языки пламени и как изысканный контрапункт - рассеянный лунный свет чрез ромбовидные стеклянные плитки окна. Фортепиано. Она играет в соседней комнате. Не бодрый и не уставший, замерший где-то посередине в глубине собственного безразличия, я сажусь на самый край одетого в бордовые шелка тяжелого кресла. Я слушаю. Я представляю, как трепетно перебегают её пальцы от клавиши к клавише. Как напряжена её спина и расслабленна шея и плечи, чтобы двигаться в такт, как чуть наклонена её голова, приоткрыты губы и полуприкрыты глаза, Как ниспадают на бледный в лунном свете лоб светлые локоны. Какая чувственность. Какая чувственность, которую я никогда не смогу понять.
Спустя десять минут я смотрю в глаза вон тому человеку. Он уже не молод. Погружен в себя, но я вижу, что это лишь иллюзия, которой он кормит окружающих. Замершее в подобии каменной маски лицо. Искренняя, но такая недолгая и чуть вымученная улыбка (редкий дар). Чуть ссутулые плечи, в момент когда он наклоняется в мою сторону, чтобы сказать что-нибудь, или сменить положение тела. В целом - оцепенело расслабленная поза, спина откинута на спинку кресла, голова чуть-чуть, самую малость наклонена влево. Брови всегда насуплены, мышцы, как будто подчинены внутреннему, ни на секунду не спадающему контролю. Странное, трудно передоваемое на словах ощущение скованности и одновременной развязности исходит от него. У него трость со свинцовым набалдашником, а так же монокль, который он никогда не использует на людях. Из кармана бежевой рубашки выглядывает цепочка серебряных часов. У него нет растительности на лице, и лицо с острыми, будто выточенными из камня скулами. Взьерошенные волосы. Я предлогаю ему вина. Он соглашается. Я задаю ему вопрос о цели его визита. Он вновь чуть меняет положение тела, теперь на более напряженное. И затем говорит. Его глаза (Серые с золотистыми прожилками) встречаются с моими лишь в момент произнесения ключевых фраз. Итак, его имя Кир Альегро. Он изобретатель и недавно приехал в этот город. У него есть идея. Некий проект. Но он очень дорогостоящий. И денег постоянно не хватает. Переезд из глубинки сюда совсем подорвал его финансовое состояние. Но именно сейчас он как никогда, безсомнения, ближе всего к разгадке тех тайн, кои он поставил перед собой целью разгадать. По мере того, как он говорит, в моем мозге проносятся, рождаясь и умирая, всё новые и новые картины того, как... Он говорит, что теперь всё упирается только в деньги и поднимает на меня глаза в немом вопросе. Я делаю вид, что размышляю, хотя решение принял еще давно, как только он вошел. Я интересуюсь, откуда он узнал про меня. Он чуть принужденно смеется, оказывается - судьба. В трактире, где он остановился перекусить он услышал обрывки какого-то разговора. Среди них пара слов о моей репутации и адрес. Он собрал вещи и приехал. Жить ему пока что, негде. Ну чтож, говорю я, пока мы не поправим его материальное положение, он будет жить у меня, в верхней комнате. Он спрашивает, значит ли это, что я согласен. Я поднимаюсь, подбрасываю в камин несколько дров и говорю да. После этого я звоню в колокольчик и возникший слуга получает распоряжение подготовить фиакр. Он приподнимает одну бровь. "Аристократы"-отвечаю я на молчаливый вопрос-"Мы едем к аристократам. Напудренным, напомаженным и смазливым. К тем, кто владеет деньгами и мечтает потратить их на что-нибудь не скучное и нетривиальное."


Резкий скрип ступеней оторвал Медивха от воспоминаний и он обернулся в сторону двери.

Скрипучий голос вклинился в масли Медивха, и полностью завладел разумом старика:

-Затем, что не всё то золото, что излучает притягательный для тебя блеск! Затем, что счастье твоё размыто и является прямой дорогой к страданию! Ты идешь на блеск золота, но назавтра оно обратится ржавчиной. Я осталяю тебя на едине с твоими мыслями, наедине с твоими ранами. Наедине с твоей дорогой. Ты не прошла испытание, но я позволю тебе прийти к твоей мечте. Всё то, о чем ты так долго говорил - осуществится. Но ты так и не осознаешь главного.
Иди в любую сторону, алхимик. Выбор сделан. Договор подписан. Остались лишь формальности.

В голове воцарилась странная пустота... тишина... Ты был совершенно обессилен... Поднималось солнце... медленно текло изящное небо...